- Дата запису: 01 жовтня 2021 року;
- Місце запису: місто Лиман, Краматорського району, Донецької області;
- Хто записав: Коцур Юлія Олексіївна;
- Респондент: Глущенко Дмитрій Павлович, 27 грудня 1927 р.н.;
- Розшифровка відеозапису: Муллакаєва Андріана Степанівна;
Під час Голодомору 1932-1933 років респондент проживав у селі Глущенкове, Борівського району та місті Артемівськ Харківської області.
(при розшифровці матеріалів збережено мову респондента (російсьою мовою розмовляє).
Представтесь, будь ласка. Як Вас звати?
Меня звать Дмитрий, по-батькови Павлович, фамилия Глущенко.
А коли Ви народилися?
Народився я 27 декабря 1927 года.
А де народилися?
Это произошло в деревне… Я ГлУщенко, а деревня называется ГлущЕнко, от.
А якого району вона?
Боровского района Сталинской области, тогда области были это… Вот таким образом.
А пам’ятаєте своїх батьків, як їх звали і якого року народження?
Я пам’ятаю своїх дідів даже, бабів.
А розкажіть.
Деревня, хоть село это ГлущЕнко, вот, называлась по фамилии людей, которые населяли это село. ГлущенкО, вот. Так она и книгу там была возможность такая, вот. А потом как то ее перекривили ГлущЕнко, вот так что то, вот. Ну там в этой деревне жили две-три семьи таких настоящие хозяйва. У которых была земля, вот. Ну и когда случилась революция, вот, мы то собственно говоря от богатых дедушок и бабушек, в которых была земля. Ну мы потом отсоединились, наша семья – папа, мама. У нас было трое деток, вот. И нас отселили. Ну шо у нас корова была, поросенок ну и куры там, вот. И вот когда началась эта вот заворушка. Вот эти бедняки, ну хорошо… Я работаю, я выращиваю все, а те, которые ходили шукали, де випить и ничего не делать – естественно ничего не было. Ну от когда началась вот эта революция, туды-сюды. Вот эти лодари, бездельники, вот, «Бей богачей!». Ну шо в нас корова, поросенок и… Корову налыгалы, а в нас трое детей было, вот. Поросенка прямо во дворе зарезали. Курей похватали, вот. Вот и все. И обьявили нас куркулями. Отец огородами там убежал, шоб его не это, не арестовали. Ну и прибежал он, там долго рассказывать, в Артемовск.
В Артьомовськ?
В Артемовск. А он, когда подростком был это учился в Шендрголове в портного ну и такой сообразительный, все это схватил. И вот прибежал в Артьомовск, документов нет, ничего нет. Ну там кое-как устроился метелкой там подметать, вот, у цехах. А там сидят три мастера чи бригадира, чи хто. Там ж закон такой на швейной фабрике: для того, чтоб, вот, пошить вот это и запустить у конвеер, бригадир должен сам лично своими ручками сделать, вот, а потом уже рабочих учить, вот. И вот сидят эти бригадира втрех, отаку кучу вже браку наделали. Ну никак образец не могут сделать. Ну отец ото ж прибежал, его там, устроился хоть метелкой там кое-где. Другого документа нету, ничего нету, вот. Смотрит как они там это. А он же учился в Шендреволовой там мастеров ну и клепка була. Они все, а он: «Та хіба це ж так?! Це нада підвернуть там». Они на него: «Ото метелка. Ото и там підмітай». Пока он им не надоел своими подсказами. Ему говорят: «Ну, сідай. Покажи». Он сел им, показал и его сразу бригадиром назначили, вот. Потом начальником цеха. Потом вообще заведующим фабрики.
А в якому році це він утік? Як Ви це кажете він утік в Артьомовк, в якому це році?
У якому році?! Ну я з 27-го, ну где-то в 30-х роскулачували, вот.
А як звали Вашого батька?
Его звали Глущенко Павел Васильевич.
А якого року народження він був?
905-го.
А маму як звали?
Глущенко Анастасія Григорівна. Тоже она такого рода была, ну зажиточного.
А якого року народження вона була?
Та, наверно, тоже 905-го.
І Ви кажете, було троє дітей. Це Ви і ще двоє Ваших братів або сестер було.
Сестричка была и братик.
А як звали сестричку і братика?
Братика звали Ваня. Сестричку Оля. Вани нету, а Оля тут. Она уже…
А якого року народження були Ваня й Оля?
Ваня 25-го, Оля 23-го.
А оце Ви кажете забрали все хазяйство. Куда його забрали?
Та ну от прибежали человека четыри чи стико их бигало, вот, и пропили все.
А це хто були? Сосєді якісь чи хто це, шо це були за люди?
Односельчане.
Односельчани. Так вони були сосєдями чи вони були якимись там не знаю актівістами, партійними чи ще кимось були?
Ну, все голодранци, которые ничего не имели, вот, лодари. Вот жили за сет этого, шо в других отримали.
Так раньше ж не отнімали голодранці.
Як голодранци не отнимали?
Ну раньше до цього не отнімали голодранці, вони ж всігда були голодранці.
Ну революция вже нашла, не вдруг, а… И там же ж обьявляли лозунги, вот. Шо как богатый, то он чуть ли не враг народа, он кровопиец, вот, так шо.
Ну це розкулачування було, да?
Да, типа, раскулачування, ну… Ну раскулачили там одного-двух, это им хватило на неделю безобразничать. Давай они того еще, кто кулаки, не кулаки, ну зажиточные – ну корова, свиня или свинки там, куры, вот. Давай этих, вот.
А куда вот це, шо вони забирали, куда вони його дівали?
Пир горой, пропивали, проедали.
А хто їм дав таку власть забирать в других і пропивать і проїдать?
Власть? Товарищ Ленин, лозунг такой: «Вся власть советам рабочих и крестьянских депутатам!». Ну и каждый этот лозунг на свой лад использовал. Ему выгодно отнять у другого, а у него ничего нету, он бедняк, «Я бедняк», а у тебя есть. Но у меня есть и мозоли и у мозгах мозоли, от. Я и думаю, и руки все это, понимаешь, делают, то шо я придумаю.
А от коли забрали тільки хазяйство чи ше шось забирали, зерно, наприклад? Не шукали зерно?
Все подряд забирали, и шукалы, о. Трое детей осталось, вот. Корову налыгали, кабана зарізали в дворі, курей похватали.
А зерно шукали?
И все остальное там…
Тоже забрали?
А! Шантрапа!
А як це відбувалося? Ну вони шукали по двору чи знали?
Во всех людей в деревнях, каждое добро, солома там сложена, сено там сложено, а зерничко там, а картошечка там, так что…
А не старалися заховать, раз така ситуація була?
От их ничего не заховаеш. Это шакалы, которые привыкли лодаря корчить.
А як називали оцих людей, які ходили забирать? В них було якесь названіе, якось їх називали?
Та хто там їх називав?! Шантрапа! Шантрапа. Они знали только, шо выпивали та драки устраевали между собой.
А кроєм там зерна і хазяйства ще щось забирали? Одежу, рушники там, сорочки?
Все шо под руку попадется. Эта шантрапа ничем не брезговала, вот. Трое детей (показує руками ріст кожного), все забрали… Отец… оно так хата стояла выше, отуда до низ огород шел. И он огородами убежал.
А мама осталась?
А мама осталась (показує на пальцях троє дітей) плюс три.
А як же Ви потом справлялись як папи не було, мама сама осталася і там зерно забрали, худобу забрали?
Вот так же перебивались, огород был, вот.
Городину не забирали там, картошку, буряк, таке не забирали?
Да нет, они забирали все, может и это забирали, вот, но их интересовало такое, что цап-цап.
І в багатьох це вони забирали?
Ну во всех, кто жил более-мение, вот. У кого є, шо забрать було. А в кого, значит, нечего забирать, значит він сам ходив забирав.
А колхози як організовувались? Раньше ж не було колхозів, потом, навєрно, почали ходить організовувати колхози. Як вони організовувались, можете розказать?
Ну та как они организовувались. Тут мы там не жили, мы утікали відтіля. Організовувались, вот. У зажиточних людей, от, были рабочие скатина – волы, там, то шо дойное это, а то волы;а той на коровках. Ярмо такое і йде. Пашуть, вот. Ну, а потом же ж государство начало трактора, от, и тогда…
Так у людей були коровки, а в колхозі не було нічого. Як той колхоз організувався?
Ни колхоза, ничего не было, вот. Но люди, вот, для того что б как то жить обробатовал и участки земли, вот.
Свої участки?
Свої участки. Ну и в тебя коровка, в меня коровка вот и ярмо, то в меня, то в тебя, вот. Поорем.
Ну це ще не колхоз?
Это люди между собою, вот. А колхоз… Ну это не так сразу, а потом мы там уже не жили, вот. Мы утікали в Артьомовськ.
А за татом втекли в Артьомовськ?
Как?
За батьком в Артьомовськ? Батько Вас забрав в Артьомовськ? Чи як воно случилось?
Да так оно й случилось, наверно, что он сначала сам устроился, а потом и нас туда перетянул.
А в яком це вже році? Рік який був тоді?
Ну, наверно, 33-й, шо я там помню, вот.
А коли тато виїхав в Артьомовськ, як було?
Он не виїхав…
Ну втік, да.
Втік.
Втік в Артьомовськ. Як Вам було з продуктами сотужно? Якшо забрали зерно, забрали корову. Шо Ви їли?
Ну огород, огород был, а там огороды чималенькі. Огород был и вот таким образом, от.
З огороду жили. А з огороду нічого не забирали, картошку, буряки?
Неа, это там не ценилось так. Потом его той буряк и ту картошку зразу не ухватих, вот.
А в 32-33-му як жилося?
Это ж мне тогда было ну шесть лет, от. Так шо я, шо помню, шо не помню. А жилося так: отец там устроился, вот… сначала подметальщиком, а потом те там образци шьют, брак вот так, а він: «Та хіба ж це. Це ж нада підвернуть отак, а тоді ж строчечку, а тоді ж…». «Ти ж що тут. Замітаєш – замітай».
Так, а йому там якусь зарплату платили, да чи талони були?
«Замітаєш – замітай». А потом: «А ну ка, якшо ти такий умний – сідай!», от. Ну він туда-сюда, всьо это – его сразу поставили бригадиром.
То це в якому вже році було, бригадіром він працював?
То это в 33-34-м, вот.
А зарплату там якусь платили чи в нього якісь талони були чи пайки якісь були?
Ну в те времена мы жили в деревне еще, а он там. И потом, когда он обосновался – забрал нас в Артемовск. А потом отец быстро пошел – бригадиром, а потом мастером.
Жили за сет чего?
За счьот чого Ви жили? Да, Сім’я за счьот чого жила?
За счет огорода.
А коли в Артьомовськ забрали, коли в Артьомовськ переїхали?
А коли в Артьомовськ переїхали?! Ну отец уже шо то имел (показує руками), вот.
А в 32-33-му не голодували, не відчували голоду?
Ну це ж я з 27-го, а в 32-33-м сколько мне было?
6 років.
Так что я не особенно умный был, не особенно запоминал.
Ну Ви ж казали відмінником були, значить пам’ять хороша.
Відмінником. Значить я прибідняюсь, шо я помню.
Завжди гарна пам’ять, це Ви прибідняєтесь.
А у меня четверок никогда не было.
А коли… Шо було з Вашими дєдушкой і бабушкой?
Дедушка, бабушка?!
Да, да. От коли там Ви кажете коли грабили, дєдушку, бабушку не ограбили?
Всех ограбили. Дедушка, баб ушка потікали в Нарудніки, это тогда называлась Нарудникы в Донбас. Ну они там в Макеевке поселились, от. Подальше, что б их никто не знал.
А в них, що забрали?
В них? Ну как хозяйство было.
Велике хазяйство було?
Та я точно не помню, я тогда под стол ходил. Ну коровки штук две. А, у дедушки був млин, мельница, вот. Да, они зажиточные считались. Мельница у ных была, вот.
І мельницю в них тоже забрали?
Да ну, она как стояла на том месте так и стояла.
Так, а чого ж було тікать тоді?
Тікать?!
Ага.
За яблочко брали. Куркулі!
І пришлось і бабушкє, і дєдушкє тікать?
Да, они уежали в Макеевку, на рудники.
Це мама папина? Дєдушка й бабушка оці папині батьки? Тата Вашого батьки чи мами батьки?
Папины батьки… тоже были. Ну там дедушки, собственно говоря, не земля кормила, а он, вроде как, мелкий торговец был. Это у людей телят скуплял в загороду, в загороду, и по другим селам скуплял, а потом когда соберется там у него гонял на это, на Славянск и там распродывалих, вот. Так что они как такие торговци были.
А як же вони були, тоді коли оце всіх грабили, їх не ограбили, не забрали нічого?
А что в них грабить?! Як дедушка торговлей занимался.
Ну якщо торговлєй занімався, то ж, навєрно, гроші були.
Ну старые люди и особенно селяне, они не дураки, они не выставляют. Він його заховає так шо як зря не найдеш.
Не найшли, да.
Ну так получилось, что они ушли оттуда.
Тоже втекли.
В Слов’янськ.
Тоже в Слов’янськ?
Слов’янськ.
І чим вони займалися в Слов’янське?
Словянск. Ну это там в Словянске соляные рудники и ото там шахты соляные. И вот там то, шо перемалывалы соль и в промышленность или куда. А то были такие, как бомба, шары, вот. Назывались раками. Рак.
Кусок солі, да?!
Кусок соли. Раками. И ото они в производство они шли. Их там апараты не брали, мельники. Вот дедушка такую ступу в металломе, металличискую, товкач такий жилізний і оте раки товкли, просівали і селом ходил продавал, вот. Ну менял на пшеницу там на это, так и переживали, вот.
А коли вони втекли там. Хата, хазяйство остались. Чи вони тоже забрали там хазяйство, зерно чи все поооставалось?
Ели ноги унесли. Куркуль! Враг совецкой власти! Вот.
Ну завдяки тому, шо вони потікали всі врятувалися, да?
И развивалися. Папа сразу пошел как специалист на швейной фабрике.
А в других як було? Чи бачили людей, які їсти просили?
Тю, то это сколько хочеш. Есть такие лодари, которые не приспособились к жизни, конечно, они с протянутой рукой, дурака валяли. Вместо того, что б трудиться – сидит с протянутой рукой или там пяницей.
А пухлі люди були?
Были.
А помирали люди від голоду в 32-33-му?
Ну конечно, помирали. Это так что б по-соседски чи так. А вообще, то помирали.
А в селі хтось, може знаєте сусідів чи десь когось по вулиці?
Та там как пошло, так там не помниш, шо в селі було. Когда отец убежал в Артемовск, а потом и мы. И тут, вроде, и… отец ночью пришел: «Собирайтесь! Я уже там пристроился бригадиром там, барак дали», вот. Ну барак там хранилище или что-то было. На коморки поделили там и ото давали людям. Ну время тяжолое было тогда й для государства.
А хату так і оставили в селі, да?
Ха-ха-ха. Конечно, так и оставили. После войны, в 43-м году, она так и стояла, вот. Мы туда тікали от голода в Словянске. Жили, а потом когда наших подальше за Донецк – мы туда. В селе как ни как огородец, там можно перебиватся, вот. Так хата стояла.
Із Слов’янська втекли в свою хату в село, да?
Конечно.
І нікого не поселили в цій хаті, нікому не віддали її? А бабушки, дєдушки хата тоже стояла?
Бабушки, дедушки… Да нет дедушка й бабушка остались в Славянске. Вот дедушка солью торговал, вот. В Славянске остались.
А в Вашій сім’ї не говорили чого Ви от втекли, чого прийшлося покинуть свою хату, землю, втекти?
Ну, когда отца принимали в партии, вот, ну и там же ж выходи на трибуну и рассказуй автобиографию, что ты, вот. А ввиду того, что отец был хороший организатор и специалист своего дела, вот. Секретарь райкома партии, который присутствовал, сказал, как же он сказал… ага, шо был куркуль туда-сюда «Сын за отца не отвечает!». Вот таким образом отца реабилитировали.
Тоість у них була інформація, да?
Отца у партию принимали и ото ж начали вопросы, вот. А секретарь райкома встал и сказал: «Сын за отца не отвечает!».
А батька куркулем не визнали, нє? Тільки його батька визнали. Ну тоість получається вашого батька куркулем не визнавали, тільки дєдушку визнавали, правильно?
Та шо там ты дедушки, они уже старенькии были, вот. Их ограбили, они там такими нужными и не нужными. Ну свое хазяйство лишилось, нужными й не нужными.
А батькові теж куркуля присудили чи ні, коли він втік?
В начале не знали, а потом когда отец пошел, пошел бригадиром, а потом начальником цеха, от. Он в Шендреволовой учился у портного, ну там все научили.
Ви вже розказували.
Он сравнительно по отношению к другим специалистом хорошим. И когда его повышали, повышали от. А потом уже начальник цеха: «В партию вступай!». И в партию вступал он. Нада биографию, что ты, кто ты, вот. Потом секретарь райкома партии сказал: «Сын за отца не отвечает!». То были его родители, там у них земля была, скотина, а он «Сын за отца не отвечает!».
То в нього тоже була й земля, й скотина була. Куркульом визнали і він утік.
Нет, его не выгнали, не вызнали куркульом.
Ні, не визнали.
У нас была отдельна хата и отдельне хозяйство. А то, шо в нас корову забрали и свинью зарезали…
А чого тоді прийшлось тікать йому?
А того шо голодранци, которые не хотели работать, вот, ничего не имели. Значит у тебя есть – забирают, а хозяина обьявляют куркулем и за решетку. От папаня и убежал.
Ну і як він в партію вступив?
Я ж говорю, что секретарь райкома лично присутствовал на собрании, сказал:
«Сын за отца не отвечает!», вот.
А як у нього самого не було внутрішнього конфлікту, розуміння того, шо партія і влада, яка заставила його втекти із дому, яка забрала в нього хазяйство. Ніяких таких мислей не було?
Он был патриотом, мастером своего дела и это дело заставляло его быть, вот, организовывать все это, быть патриотом. Раз он мастер своего дела был, патриот, то у него и работа ладилась. Это массовый пошив.
Ну то він вступив партію?
Вступив. Вступил в партию, вот. И когда началась война, он на свое место выучил женщину, а сам ушей добровольцем.
А чули такий закон «про п’ять колосків»?
За «пять колосков»? Ну бывали такие случаи, что люди ж голодные и ото они чи ночью, чи шо підуть там настрижуть собі, ну і ловили, вот. В моей бабушки по мамыной линии, например, там же сторожа были, голову проломили.
Бабушкє? Бабушкє?
Ага.
За колоски?
Насмерть. Ну колоски она там чик-чик. И она там упала, вот, и вот этот сторож, который проломил ей голову, побежал туды-сюди: «Я убив». Ну она оклемалась, поползла, поползла и ушла. Бабушка крепкая была.
Так Ви казали насмерть? А не-не…
Да, ну она оклемала, вот. И ото она, потом. А так бы на Соловки отправили, если б не убежала.
А вона потім вижила після всій травми?
Ну то убежала. Конечно.
А шо було з тими, кого ловили, хто не втікав?
Кого ловили. Та хто зна, шо було і кого ловили. Я таких не знаю. Может, они с теми кто охранял в змові були, вот. Там же ж родич. Родича ж.
Якщо родич, він наоборот розрішатиме, шоб собірали.
Так ото ж не видасть родича.
А якщо чужого зловить?
А як, а як, шоб доказать, шо він тутечко тот-тот-тот (махає руками) другого значить…
І шо буде йому?
Кому? Тому кого…
Тому, кого зловили?
Об’єщик зловив людину на полі, шо там він з нею зробить?
Отправляли в сельсовет, это в другое село. А оттуда их собирали и на Соловки.
А чого ж ті люди йшли колоски збирать?
А того шо кушать хочеться. Как в той басне – «Ты тем будеш виноват, что хочется мне кушать».
А кушать хочеться чого? Бо немає шо кушать.
Такой басни не знаю (посміхається).
Так, шо тоді Голодомор був?
Голодомор? Ха. Господи Боже мой! Революция! А шо такое революция? Это разор. Раз разор, так какое там добро.
Так шо ж був чи не був Голодомор?
Чего?
Голодомор був чи не було його?
Голодомором считается это когда продуктов полно, а людям не дают, вот. Ну здесь оно розруха в сельськом хозяйстве…
В 33-му році?
Ну так, а шо в 33-му році хароше було? Страна еще не наладилась, грабителей полно…
А до цього ще не наладилась в 20-х вже, не в 26-й, 27-й тоді ж не було Голодомору? Ще тоді не втекли Ваші в Артьомовськ , у Слов’янськ, чогось в 33-му всі потікали? Чого так сталося?
А тогда советская власть уже как то определятся начала, вот, и не те (незрозуміло сказав) там это командовали парадом, а вже более-мение, вот. Властя появились. Ну и всьо начали приберать к рукам.
Це коли Голодомор був? Тоді вже властя появились? Чи коли?
Ну «Голодомор» як к такому слову не привык. Просто были времена, от, когда были урожаи неврожаи, вот. Были времена не все площадя земельные засевались.
А чого не засівались?
А того шо раскардаш был, а техники никакой, кроме як на коровках. А шо на коровке ты там напашеш?! Вот.
А коні, де ділися? Коні ж в людей були. Коні, коні.
Коні. Воли, а не коні.
Ну крім волів ще ж і коні були?
Да нет. Кони так это… редко, в основном волы. Волы. Волики вони у ярмі йдуть, йдуть, йдуть. А тут з плужком чи сохою.
Ну це Ви помните, як ще волами орали?
На коровах.
На коровах пам’ятаєте як орали, да?
Да.
Плужком.
Ото ж сосед соседа у того коровка, у того коровка. Спрягаются и огороды орали.