- Дата запису: 24 липня 2020 року;
- Місце запису: село Люджа Тростянецького району Сумської області;
- Хто записав: Коцур Юлія Олексіївна, завідувач інформаційно-видавничого відділу Національного музею Голодомору-геноциду;
- Респондент: Черкашина Анна Прокопівна, 20 червня 1924 р.н, народилася в селі Люджа Тростянецького району Харківської губернії ;
- Розшифровка запису: Базько Софія;
Під час Голодомору 1932–1933 років проживала в селі Люджа Тростянецького району Харківської губернії (нині Сумської області).
Представтеся, будь ласка. Як ваше прізвище, ім’я, по батькові.
Ксения Прокох. А имя мое – Анна Прокофьевна. А у меня сестра старшая – тоже Анна. Была. А батюшка давал раньше. И две Анны. Но потом меня зовут Оксана. А имя мое – Анна.
Анна Прокопівна. А прізвище?
Девича? Чи сейчас?
Сейчас.
Сейчас Черкашина. А девичья – Сотникова.
А коли Ви народилися?
Кали нарадилась? Двадцать четвертого июня. Двадцатого июня.
А год?
День рождения.
Год? Год рождения?
1924 года.
А розкажіть про своїх батьків.
А чтоо я про своих батькив знаю. Отец служил у армий. Город Охтирка. Там робил на своим конячки. А семья была великая. Было восемь душ детей. Отец дважды женился. От первой бабы две дочки. А с родов она умерла. Женился на другей. А другая каждый год рожала. А я правду вам кажу. Но сама сильная я в семье. Брат погиб на войне. 28-го года.
А як його звали?
Мальчиком пошел добровольно. Он служил. И письмо мне брали в Германию. Сорок первом. Первые ехали добровольно. А тоди молодь брали. 24 и 5-й год. То нас катали по путях месяц. Привезли нас у Германию. Мы опухли. Нам давали полстакана только воды. А вагоны-пульманы оце это село, и другое село, те в тей стороне, а те в тей. А три неее… немца. То дуже трудно. Но як так вам сказать… Я попала до хозяина доброго и он рабил там, где выпускали танки и все. То он там начальном был. А ко мне относились добре. А как уступили… Уууступили на по…
А ви кажете. От про ваших батьків ви розказували. Вони в колгосп пішли.
Мои батьки. Отец робил у Ахтырке в воинской части на своей конячке. Заболел, обслуживал во всем. И попал в больницу. В Харьков отвезли его. Но не спасли. Его привезли домой. Мамы не было. А нас трое: я, Миша (двадцать восьмо), а Ване было два годика. Мать бросила и уехала. Утекла. А отца привезли живым, но он уже не отзывался. А через хату соседями. Голод был. Скот дохла. Корова дохли. Кони дохли. И там было трое братов. Они падёж прибирали. А ночью ходили откапывали. Ту падёж. Варили то мясо и остались живим. А улица почти вся вымерла. Одни молодые деть живучки… Дак такой урожай был слив. У нас хата была больша, усадьба. По одну сторону черные слив, по другую – красные такий крупный. А видерушко вот так уже насыпалось. Так я видерушками братиков своих кормила и сама жувала. Так через хату две девушки. Одна такая, как я ростом. А так три годика, четвёртый. Полная девочка. Посидели, был же день та решти… Пришла та девочка, ее меньшую зарезал. Зарезал и стушыл. За столом сел. А те такого росту, такой крупный, кулачера такой. А больше я не знаю. Ее лопнул за столом. Я не ходила глядеца, боялась. Да так уже ребята, соседи казали, что ели вытащили. Дуже, конечно, трудно. Старые почти все вымерли. А дети пооставались.
Що таке бакша?
Що це за бакша? Но где растут кавуны, дыни. То называется бакша.
Баштан?
Бакша!
Ага.
Я так раньше.
Я зрозуміла.
Где была? На бакши. Ну вот так. Ну как вам сказать….
А всі ваші братики вижили?
Га?
Ваші брати і сестри вижили всі після Голодомору?
Нет. Браты, я ж вам кажу, у три… У сорок.. Ой… У 33-м году две сестры, Анна тоже, уже замуж готовили, и отец, и бабушка. Уси вымерли. А мать уехала. А мы встались утрех. Тех два мальчика и я. Но так Бог дал. И теми ведерушками, где только не была. Что только не делала.ю Но выжила. А потом уже мы з братом поправились. Брат подрос. Война ж началась.
Бабушка, а як звали ваших братів? Як їх звали?
Моих братів? То Митя, той что руки сложил, двадцать годов ему было.
Це той, шо від Голодомору помер?
Га?
Від Голодомору помер? Чи той, шо на війні? Той, що на війні помер?
Да. Сестра Анна и я Анна. Раньше батюшка имена давал, то бабушка меня назвала Оксаною. И так и, так и зовут меня Оксана.
А сестра Анна якого году рождения?
Га?
Год рождение Анны. Сестри.
Сястры?
Сестри. Анна коли народилася?
Ааа..
Какого года?
Одна 16-го года сестра. А Ольга года на два чи на три моложе. Они остались без матери. Отец женился на другей. А другая мать, моя мать, каждый год рожала.
А Анна померла, да?
Га?
Анна померла пiд час Голодомору?
Хто?
Анна!
Да, была малярия, была так вот на людей, молодь це ж… Митя брат, сестра Анна, сестра Ольга, бабушка, отца привезли с Харькова. Оце пять человек рядом на огороде. Суседи та ребята какие ото ходили, падеж закапывали, а ночь откапывали, варили, ели. И це мы через один двор… двор жили, дак оте ребята помогли нам выжить ис Мишею.
Ви тільки з Мішею вижили?
Га?
Двоє вас вижило?
Да. Миша ж погиб на войне. Мальчиком пошел. Мать его кинула в детский дом. И он был у детском доме. А потом перед войною она его разыскала и привезла. А жить то нам негде, она ж хаточку подала. А поселила в пустую, кинутую. В окна такие, да печка заваленная и протяг зимой. И Миша был раздетый мальчик, из детского дома, про резиночки, порватый, маечка, тут белые пслашки, Сталин готовил войну. Детские дома были дуже обиженные. А Ваня, меньший. Так, как сказали, Миша у школу ходил. А Ваня шо мали детки. Да как шел из школы заходил, а та няня, что их ухаживала сказала, что ночью вывезли усих на север. Маленьких детей, какие у школу не ходили. Оказалось, дочка моя та что нема живых, она дуже грамотная была, уси точки описала, разыскивала ну так как бы сказать, что их высыпали, на севера, где вечная мерзлота из тех детей нема нигде никого живого. Вот так. А я долговечная. Сто пережила. Два-три дня не ем. Капусты не ем и цыбули. Если на голод такой был, хряпочку от такую и вырыгаю. И до этих пор у рот не беру. Вот так выжила, дуже страшно. Дуже больно выжила, и сейчас я не могу что б лечь. И ночью если первый сон засну, час полтора, но в редкости два часа. А тоди я и хожу. У меня хата большая. Три комнаты. Сижу, лежу, балакаю сама с собо. Рассказываю детство. А что мне. То ляжу уже там часа в три, так только приляжу да и все. Один тоже. Я не могу, что б лечи, часа два-три. Но два то от силы, как праздник. А то я шукаю все оце, стружу, то виметаю, то там у меня огород, там то картошка. Бач шу посадила, долго семена не всходили, взошла плетки такие длинные, цветки не вязались, покрутилось то он, видите, груши, покрутилися листья и все на городе покрутилось.
Бабушка, а оцей дитя… дєцкий дом, про який ви розказували, з якого дітей вивезли на Сібір, де цей дєцкий дом був? Ден був децккий дом…
Аааа. Про детский дом?
Да. Где он был?
Где я была?
Где он был? Где дом этот детский был? Здесь? В Люджи? Детский дом в Люджи был?
Да.
Здесь был детский дом?
Да.
И отсюда вывезли на Сибирь детей?
Как я выжила? Чы… Я не пойму, детка.
Детский дом!
Да.
Здесь был? В Люджы?
…был? Лебедин. Город Лебядин. Там мать моя там его взяла. А бросала она и Ваню, и Мишу, аж у Харьков возила. А меня отвезла сестра в Печинах. Матеря… Бросила, уехала, и больше не приезжала, много годов.
А де вас вона бросила?Де вона вас кинула?
Где она меня кинула? Ото ж до сестры отвезла, а тоди приехала, забрала. Привезло в город Харьков, отоди… забыла.. Забыла как. Ну там, почти рядом. Может придет память, как той город. Я там сидела, сказала вот ларечек и тут сиди. Кусочки проси. А я пойду зароблять. А дядя, ее брат, был дуже богатый, и богатых выселяли на Полтаву. Помещиков полтавских вывезли, выслали отыль, а набирали, кулатчели, и мой дядя, мамин брат, выехали у Полтаву, а баба его не пережила, ручечки сложила. И он повез две девочки, дочки и так быля их прожил, ручечки сложил на 101-м году. 100 годов. Летом он ходил босым. И он не женился. Две дочки воспитал. Одна на вспевку ходила, короче не путняя. Адругая нагуляла девочку. А дядя был дуже обиженный, и дуже так долго жил. И просе ии: “Маруся, помый мне ноги и ногти пообрезывай”. Дедусь, а хверма так в конце города, близко. Я корову подою, приду, ноги помою и ногти пообрезываю. А девочке шесть чи семь годов, еевой дочки, бегала. А он сел на пороге от так, она добегла, дедуси, а он перекинулся, ручечки сложил и она ног не помыла. И ничего не сделала. Я вот и думаю, я дуже много прожила всего, хозяин мне оставил четверо детей. Лиде, старшей девочке, было 10 годов. Нине, той, что ручечки – 8 годов. Сыночку Васи – юыло 4 годика. Лене, четвертой, было 5 месяцов, у помиточку была. То пришла ее хресная, какая хрестила ее, там на тей улице, хозяин мой в Сумах умер, три дня кричал, воспалилась головная оболочка вперед года там за два чи за три, начальник большой был Сум и тоже так воспалилась как кайто ся отраснень, то делают операцию, а то главный кубик. Ему сделали. Сыны военные, служили обее в Москве, приехали только делая операцию на врача. А врач с моим хозяином в войну были в партизанах, и там познакомились, сдружились. И он, бедненький, ручечки свои сложил. А той что мой хазяин – дыхал.
А той сын приехал, сказал “Делай укол, если помрет – тебе уничтожу”. И он, той урач усе меж усе районы Тростянецкай его дуже поважали, дуже он помочь больным давал. И оны его уничтожили. А мой хозяин прошел. Осколок вынули, такой вот, с под колена, ходил сюда й туда. Год клеили рану та й на работу шел. Ну, короче, дуже много прожила. А смерти шо… шо не знаю…
Она гусей пасет, еге. То хазяина на 15 годов она моложе хазяина. А той хазяин на 5 годов моложе меня. А ей только шо, сколько чи ва… Забила сколько. Но короче. Хозяин ее вмер. А сыны от нее отказались. А верхолек же, хатка старая, поганая, а в деда бабка руки сложила, то ему надо было шукать, она пришла. Ну и короче, живе, как Бог добал. А я нет. Я про замуж не дума. Мне везли внучат из Киева. Мне Нина привезла Руслана. 8 месяцев мальчику. Шо не ходил. Она шо кончала университет, ей екзамены, то училась на стационаре, а тоди прошла на заочное.
Бабушка, а вас тут раскулачивали? Розкуркуркулювали тут людей? Розкуркулачували тут людей?
Не. Не. Мне ничего, ни помочи не давали, у то время, як я осталась с детьми – никакого внимания не было.
Раскулачивали в коллективизацию?
Каго? Как? Раскулачивали кого?
Людей. Людей раскулачивали?
А. Людей!
Да. В тридцатом. В тридцать третьем.
Раскулачивали людей, какие богато жили. А бедные, я ж вам казала, что валялись по дороге, падали с голоду. 33 год, скот выдох, и кони, и коровы, и люди, а дети маленькие оставались, ну выживали, как кто как умел.
А куди ці… Куди діти ці дівались? Де вони були, ці діти?
Га?
Де діти були?
Чиї дети?
Ну ви ж кажете “маленькие дети оставались”. Ті, шо оставалися.
Отже, я вам кажу, что те соседи какие то что они девочки дочку зарезал. А дальше, а дальше. Сколько мне годов было, я не знаю. Я не знаю. Что я никуда. Отец хресный был у меня, то он уже при немцах, уже немцы вступили, не во что ни обуцца. Мишу из детского дома привезла мать и ушла. Ее посадили у тюрьму за спекуляцию.
Вашу матір?
Да, матерю. А Мишу…Она хату продала, домик и поехала, меня кинула в своей сестры, а Мишу и Ваню на станции бросила, у Харьковь вазила. Дак ото ж Миша был на Донба… Забыла ж той городок, может прийде.
Чугуєв? Чугуїв?
А Йваню.. Йваню я ж вам кажу, маленьких детей вывезли всех, сказали, на север Но дочечка, та что ручечки сложила, уси точки ну как бы вияснилось их висепали на смерть и все.
А чим мама спекулірувала?
Нашла себе хахоля. Хахаль бросил трех детей. Но не тут. А там на .. чи Глухов, чи там десь. То я знаю, собака себе найде кобеля. Такемоей мать. Я дуже боялася, как нарожала столько детей, дуже боялася, что б я детей не попустила. А ей было все равно. Но брали в Германию, 24 и 5 год. И я попала, я з 24-го. А тый, я приехала, она с тюрьмы пришла. И вот уже война кончилась, куда нам идти? Хаточку она продала. А где жить? Самые вдовы, самые дети, дуже мало пришло с войны. А такие все, каких брали в Германию, то те ребята и девочки все приехали, а какие пошли на войну, то молодежи так казали: ни было чем вооружится, их немцы огорнули, выложили и все.
А в 33-му можна було колоски збирати? На полы, колоски в 33-му можна було збирати?
На, на поли как? Робить чи нэ?…
Ко. Ко. Колоски збирати. Собирать.
Аааа, колоски. Уперед надо было плужок тягать на собе. Хоть копай, 5 соток ты должен, а хоть плужок. А нас трое, двое плужок тянет, а я за плугом, заплужаток. Картопля иль стола замерзла, ужо пора снять с ней, то я и плужок, и те картошке, сухие, что вже перегнили, высохли. То я у хвартух их собирала, а тоди вечером делили те картошки. Уже мать вернулась с тюрьмы.
Ето после войны было?
Да, уже да.
А в 33-м собирать колоски можно было?
В войну?
Нет, в 33-м. В голод. Можно было колоски собирать?
Строго было дуже. Одна приехала, дуже начитанная, вумная, из Ленинграда. Мужик наш, люд.. сосед привез, и он тоже стакарды из такей, дуже высокий начальник был и привез ее до родителей. А сам пошел по вызову и не вернулся. А мальчик его, сын рожденный, бросила жена. И он привез себе городскую. Ну, короче, она была дуже добрая, собирала детей в школу. Писать учила. Ее немцы побили, искалечяили она беднинькая мабуть его года два такая побитая что собирать, из такого города. А потом она бабушка мать того сына, ее дуже берегла в жеде…
Бабушка, а в 33-м вы колоски собирали на поле? В 33-м. Коли голод був собирали колоски на поле? Можна було?
Собирали. Только ни до ночи. Там и так страшно было. Страшно было, что жить негде было, хаточки не было. Такая курнявочка. Ну не знаю, как вам сказать. С моих подруг никого давно немае. Тут рядом, оце что сидел хозяин. Ааа, не. Ездили, оо. У западную, и Львов. Ну, короче, вообшем…
Так ето тоже уже после голода, да?
Да.
А в голод?
А в голод никто никуда не ездил. Не знали, что поезд, не знали, кого как назвать. Мамина сестра была дуже добрая, и она ж бедненькая не знала нашего, ни была в городе, нигде. Мне туж я казала мать кину.
А мать кинула в каком году? В каком году мать вас бросила?
У каким году мать бросила? Ну годиков, годиков в 6, може 7. Сестра печина жила еева, а той сестры дочка аж у паляным. То она меня до сестры отвезла, сестра была дуже добра, хлеб делили. Дядя Микола был у магазине и ему давали буханочку такую невеликую. То тетя скаже – Варечка, ти гляди, отцу паечку бросай. Бо как за прилавком потеряет знание, то мы с голоду помрем. Ну и она уж подчинялась, мы так.. Ооой! Как ляжу, детка. Господи. Как надумаю детство. Так я не ем ничего, одну воду пью. Горит. То вже дочка прийде, кричить на мене. Ешь, что есть. А как я столько прожила. Сама не могу… А зятю тоже было 70 годов, из дочкою. А тут шо баба бессмертная.
А раскулачивание не было в селе у вашем?
Как же не. У селе не было, бо бедность была великая. Раньше, шо й раньше. Тольки обеспечивали сами себе. Все вели коноплю. Потом мочили, две мельницы такие были. Вот. Канавка, а тут толкать. Пряли. Ткали. Из того полотна шили рубашки. Девочки, девки, те, что замуж готовились. Дак ходили в тех рубахах, у водних с рукавами и тут зашморга. А тем, какие из шерсти, поневы ткали. То тут жопу прикрые, а тут фартух с полотна, то что надо напрясть, вымочить, да делов. То то они, может по 15 годов те рубахи такие безсносные… Детка! Нимагу. Как ляжу, пересчитываю усе, все. Как то те люди, после того голода 33-го, пустые села были, розмножалися дети. Тут война. После войны самые вдовы с детьми. Дуже мало прийшло людей. Дуже. Дуже страшнем.
А чому був голодомор? Як ви думаєте? Чого він случився? Чого стався голодомор?
Г?
Почему был Голодомор?
Голодомор, как вам сказать. Кх. Как наслатая болезнь. На людей малярия. Была в так. Людей. Узу. Я вам казала, мы маленькие были, то ничего. А две дочки и брат Митя – красивые, здоровые. Вот так во. Коровы, кони – такая пашеть была – падали с ног. В ужасе. В ужас. Нитые откапывали, ели.
А урожай тогда был в том году?
Га?
Урожай был тогда в том году?
Ой. Урожай, я вам скажу, тридцать третьем году я не помню за врожай. З 33-м. А вже.. О… Скольким, как мне вже було 10 годом.
Тридцать четвер… Тридцять четвертий.
Вот тоди главные вот сейчас скот вывезли увесь из села. А тогди подохли. И коровы, и кони. И люди теж то робить нада. Просто голодомор на все. О. Как бы сказать. Не знаю. Не знаю. Как наговоренные. И вот це вот сусед был на 5 годов. Да шо я. Нема. А в мене города куда та А бы только ручечки рабили.
В Голодомор продукти не забирали?
Нее. Да никуда. Голодомор. Я ж вам кажу. Малярия забивала. А тут голод. Никого никакие никому ни помочи. Не нем. Падали люди и все.
Було шо їсти, крім слив тих, шо ви розказували?
Нэ Не. Нічого.
А куда воно всьо ділось?
Куда? От. Не знаю. Как вам сказать. Я не знаю, куда тади што дивалось. Государство забирало. За работу не платили ни копейки. Ничого. Робить иди. Вот твоя паек. Хоть копай, хоть и сдохни. А чтоб и сделала. Не сделаешь – значить будешь у тюрьме сидеть. Уряд посчитает, что ты враг народа. Вот и рабили. Я ж вам кажу, что плужок и та гнилая картошки. И с тей крохмали жарили в воде. Кипел той крохмаль черный. И приходилось его есть. Ити на другой день опять тягать плужок. Дуже страшне. Ночами бывает не засыпаю совсем. А хоть засыпаю, дак на час, на полт…
Буксирные бригады были в 33-м?
Даа.
Активисты.
Да, да, бригады. А как же? Я ж вам казала. Вот це ж вот. Люджа. Я ис другого. Ну с верха Люджи. То как же не будет бригады, бригады были. А денег то долго не получали.
Активисты были у вас? Активисты! Те, которые люди… Люди те, которые забирали зерно.
Были люди те, что за петельки брали. Аааа… если ты схоронила зерна там, видеречко, чи вузлечек… доставали, если там у тебе шо, ты поджился какойсь то мужик, ото ж саме тут кноп ткали, зипуны сшили, советчик волнутые, то низя описать, как тольки… И выжили. А как колхоз строили, то дуже люди пострадали. Дууже. Ничего не платили. Совсем ничего! Совсем! День отбыл. А если не пойдешь – уже бабушки, уже у них онуки. Тут вот на улице. Намеряли бурячки – хоть с носа кровь. А ты что прополола? Невестки, и дочки, и матери. Он такое…
Ну это уже… После Голодомора уже?
Да, да. После Голодомора. Дак что краще было? Тако я вам кажу. Обуться не у что. Ужо из города привозили ту резину, скаты. Клеили калоши. А за их надо заплатить хорошии деньги. За те ка… А ничего, ни копеечки. Ничего.
Шо это было? Шо це було?
Много годов. Много годов.
А шо це за люди були, які зерно забирали і брали за петлички, от ви казали?
Наши люди были, из села. Так как при немцах, дак шли за немцев. Полицаями.
Ага.
А когда етего… Дак тоже. Ну какие строили колхозы – они не обращали внимание, кто ты, что ты. И десь там вузлечек зерна схоронила – возьмут. Хай дети кричат, босые, раздетые на печках сидят.. А того не трогай… Дуже… Дуже…
А хто це був? Ви їх знали?
Га?
Хто…
Да, да. Дума сельские. Сельские. Полицаями… При немцах полицаями были. Дак они потікалі всі в Германию. А с Германии еще кудась.
А при колективізації? В 30-х ті, хто забирали…
А при коллективизации я, вы знаете, как вам сказать… что таким состоянии была, что я кинутая была просто на произвол судьбы и у голову… В головочку ничего….
Дякую.