- Дата запису: 30 вересня 2021 року;
- Місце запису: місто Лиман, Краматорського району, Донецької області;
- Хто записав: Коцур Юлія Олексіївна;
- Респондент: Курільченко Валентина Григорівна, 27 листопада 1942 р.н.;
- Розшифровка відеозапису: Муллакаєва Андріана Степанівна;
Під час Масового штучного голоду 1946-1947 років респондент проживала в місті Красний Лиман, Донецької області.
(при розшифровці матеріалів, збережено мову респондента (російською мовою)
Представтеся, будь ласка. Як Вас звати: Ваше ім’я, прізвище, по батькові?
Курільченко Валентина Григорівна. 1942 года рождения 27 ноября.
А де Ви народилися?
В Славянск Донецкой области, город Славянск Донецкой области.
І під час Голодомору 46-47-го проживали Ви де?
Мы вже проживали в Красном Лимане. Ну в казенном доме, как бы в этом как… Ну, а вже начали строиться на частном секторе, но я еще ж маленькая була.
На цьому місці?
На вот этом месте. Покупали, тут стоял фундамент уже какого-то полицая, наверно, так сказали, шо они убежали. А нам вот этот участок купили. Ну или купили там, взяли на то время.
Вас у сім’ї скільки було дітей?
У нас 3-е девочек, дочь, 3-е детей, папа, мама.
А як Вашу маму по звали, якого року народження? Тата якого року народження?
Мама, Козулько Антонина Семеновна, с 1917 года, а папа, Козулько Григорий Петрович, с 1911 года рождения.
І Ваші сестри, як їх звали, якого року народження?
Ну одна сестра, старшая сестра 38-го года рождения – Альбина Григорьевна. А потом средняя это Нина Григорьевна с 40-го. А я Валентина Григорьевна с 42-го.
А під час массового штучного голоду 46-47-го Ви проживали тут, як Ви нам сказали, і чи відчували Ви, шо був голод?
Чесно говоря, не. Я не могу сказать шо-то чувствовала, что это. Потому что мы, у нас там, когда мы жили на казенном доме, казенной квартире, то там значить мама туда приносила, продукты таскала. Оце гарбузы, кавуны это самое. И мы только курей держали, помню, и нас мама заставила, просила как-бы мы хорошо жили. Нас трое девчат. Кукурузу мололи и делали мамалыги. Вот это хорошо ели, а так супы там, все готовила, я б не сказала. А мои знакомые, там одна ну иль чуть старше 38-го это самое – бедно жили. Ну как сказать, мы были не богатые, не. Один папа работал, мама шила платья для богатых людей. Ну считались богатыми людьми в нас жены машинистов, по тому, что у нас железная дорога и у нас машинисты больше всех зарабатывали. И мама именно шила, а не работала сначала, а потом уже пошла на работу.
А папа работав де?
А папа, ну у нас энергетики, начальником районной сети. Сначала, конечно, папа шофером был и на Урал отправляли вовремя, ну еще я не помню это. Папу эвакуировали во время войны там, вот, с электростанции вот этой. А потом он так работал в Лимане и так на пенсию ушел как бы. (Незрозуміло).
А шо ще готували в 46-47-му?
Ну такое, только хорошо помню очень это картошку отварили, супы там, борщи, мамалыга эта запомнилась, а так значить когда мы переехали сюда вже где-то в 48-й год на частный сектор. Тут уже держали корову мама и мы, я пас… ну это просто выгоняли, а тут много было, конечно. Свиней держали и курей. Мы свое хозяйство держали и это готовили и мы как-бы кушали. Потом позже в 48-й уже было легче. А там мы это. И тут, конечно, приходилось в начале пока там еще. Ну корову там продали, ну не очень дорого. А свиньи побольше держали, дольше, а потом уже, курочки все время были и огород.
А от в 46-47-му люди там голодували, наприклад, сусіди?
Я не могу сказать, чтоб просто вообще голодовали сильно, но жили очень это. По мусоркам ходили собирали это… шкарлупки оце. Я помню о такое могли собирать. Ну мы тут как-то ж детвора гуляли, бегали и мои одногодки как-бы ну никогда не говорили, что они голодают, что они голодные или просили там. Мы там угощали, в нас всегда говорили: «Шо вы бегаете с кусками хлеба?». Мы бегали. Ломали и угощали. Ну тогда хлеб намазывали смальцем и на улицу. От так угощали, как-бы знали, что там недоедают, но не то что от голода пухли – не. От такого, именно, не было у нас.
А от в якихось людей, які ходили просили їсти там пухлі, такі бачили?
Неа-неа. От пухлих не бачили, а просто были, были люди, могли прийти й попросить там. Ну нормальные, так не пухлые, не видела.
Просили їсти?
Просто, да. Что-нибудь покушать, хлеба там вынести в основном, что есть, или яйца, картошки.
А люди ділилися?
Конечно, я, мы лично да. Ну так по скоко можно. И как то в то время больше, потом уже вообще не ходили, а раньше часто. Ну причины всякие у них были.
А чи бувало таке, шо люди ходили там речі хотіли там продать чи обмінять на продукти?
Ну в нас, мы как то не меняли, ну в нас лошадь же ездила и мы эти денежки собирали, сдавали тряпки всякие это, именно тряпки, а нам давали игрушки. Мы тоже сдавали все.
А лошадь, яка лошадь ездила?
Просто брычка, лошадь и мужик сидит.
І шо вони…
Свистуны продавали, всякие там поделки такие. Когда мы сдаем тряпки, а от. Ну мы сдавали ради игрушки какой то.
Це в 46-47-му?
Да, да, да. Ездили тогда часто по улицам.
І це Ви просто якісь там речі старі?
Да. Ну таки фуфайки там грязь… старые такие, ну что уже изношенные отдавали, пальто старые там, ну что выросли там было. Раньше все сдавали. Ну даже, что б как бы не было мусора и там всяки поделочки такие были.
Ну это не с голоду, на продукты менялось.
А чи приходили, наприклад, до Вас люди і там предлагали сорочку, чи там якийсь інший рушник чи якийсь, шоб помінять на ваші продукти. Свої отдать.
Не. Не, к нам, к нам, в нас такого не було.
А чи ділилися люди один одному, наприклад, там сусіди не доїдають. Могли там помагать їм чи родичам якимось?
Так ото нас у всих частный сектор, во всех огороды, во всех все есть. Ну так если хочешь угостить…
Ну такого не було, шоб…
Не ну мы тут начали только с 47-го года жить, а так мы не, так сами. Шо себе принесли, то и…
А чи чули, наприклад, що мерли 46-47-му з голоду?
(Махає головою, що ні). Я такого не помню в нашем окружении. Не було такого.
Не було такого.
У нас тут не було.
А чи можна тоді було колоски на полях збирать?
Це не знаю, так і я не ходила туда собирать, хоть у нас некоторые ходили. Там брали, допустим, собирали все, уголь ходили собирать, не ругали. От у нас о тут мы ж топили печку этим. Выписывали уголь, все як положено. А в кого, мы на транспорте работали. Хто не работали – дети ходили собирали, а мы, я за интерес могла пойти там помогать у ведро бросать. У нас тут называется треугольник, о тут поворот железной дороге и выгружали уголь, вот уголь собирали. И долго собирали, и в 50-е годы, оце было.
А тут же колгоспи якісь були, да навколо Лиману?
Не, да вокруг Лиману тут за сколько мы… хорошие колхозы, прекрасные были. Ну начало развития и пока я сколько работала и ну какой то время, 25-ть лет назад, хорошие колхозы. Сейчас уже нема.
А на поля тоді уже 46-47 не ходили, ну не знаете?
Ну я лично ж не ходила, но мама в нас, это самое, була старше по улице, от. И приезжала машина забирала людей всех. С каждой семьи брали и помогали в колхоз ездили машиной. Они там работали. Ну что б платили я не помню такого. Просто как бы… С частного сектора у нас они часто ездили.
А це в яких годах було?
А це, наверно, 50-е вже. Це вже после, как бы голодовки.
А як Ви думаєте, про Голодомор треба розказувать дітям, внукам?
Конечно, нада обезательно, чтоб знали и ценили труд человека, особенно хлеб. У нас сейчас бывает бросают, ну если птичкам согласна, можеш быть там это, а так на мусорке посмотрите сколько хлеба, хотя люди сейчас собирают. Я в квадрате там живу, так на мусорке просто вынеси огурцы и вынеси от сейчас. Ну что… это получается второй Голодомор. Все это. Выносят хлеб и, конечно, в нас люди все стараются в пакетике приносят – люди забирают и много забирают. Не успееш положить на утро вже нема.
А як Ви думаєте чого був от Голодомор в 32-33-му?
Ну я там не знаю. Мама всегда говорила, что это было специально сделано, чтоб люди, зачем, чтоб умерло больше, наверно. Ну это уже по маминому рассказу.
А в 46-47-му чого?
О, тут не знаю даже. Ну как, ну я ше мала була и не это, и не ощущала особенно, что б я голодовку. Думала, шо мы делились сахаром. Сейчас мы это все помним. Всегда говорим, мы садились кушать, тогда сахар был сладкий кубиками и мы кубики эти разбивали, и папа нас всегда ложил по кусочку на целый день. Нас трое и мы говорили: «Ты будеш кушать?» – «Буду сохранять», что б потом же ш… ну это. «А то я сьем, а ты…». Так было до 50-х годов. 52-й уже год, уже ж нормально. В школу пошла я, самая маленькая. Там кормили по 10 коп. булочка с колбасой, по 10 коп. А сейчас? Отаки дела.
Дякуємо.
Спасибо.