Місце запису: с. Великоцьк, Старобільський р-н., Луганська обл.
Дата запису: 9.04.2008 р.
Ким записано: Михайлюк Євдокія Пилипівна.
Респондент: Бережна Євдокія Ігнатівна, 26.08.1923 р. н.
Під час Голодомору 1932-1933 років проживала в селі Великоцьк Старобільського (Міловського) району Луганської області.
В 1932 году Бережной Евдокии Игнатьевне исполнилось 9 лет. В этом году был не урожай, а что у людей было, приходили, все выгребали до (незрозуміле слово) Не смотрели на то, как семья будет выживать. Отбирали всё пащи сельских активистов. Одним из активистов был Назаренко Яков. Документов никто не показывал, отбирали насильно. При себе не имели никакого оружия.
Люди отдавали всё добровольно, стояли и молчали. Накладывали большие налоги, платить было нечем и приходилось отдавать и корову, у кого была, и лошадь. Продукты можно было спрятать в землю, но ходили с железными штыками и искали. Как находили и отбирали. В 1933 подали заявление в колхоз. Продуктов никаких не давали. От колхоза посылали собирать колоски в поле. Потом приезжали обьезчики на конях, отбирали мешки с колосками да ещё и пороли жгутом. Поля охранять заставляли колхозников.
Люди шли в колхоз не по своей воле. Отбирали всё и загоняли как собак. Скот никто не прятал, держали дома в хлеву. В основном ходили забирать всё днём. Приходили несколько раз, когда отец подал заявление в колхоз, так сразу и прекратили ходить. В 1933 году люди стали уже умирать с голоду. Умерла сестра — Рубан Дарья Игнатьевна тетя — Рубан Полина Ильинична. Перед смертью тетя — Рубан Полина Ильинична брала солому и ела; потому что была голодна. В основном простые люди умирали с голоду. Выживали те, кто сушил листья, толкли на порошок и пекли лепешки. Собирали листья с дерева, щавель, крапиву, калачики. Диких животных ели (кошек и собак). Купить было не за что, да и менять тоже было нечего. Умирали семьями — почти половина села. Людоедства в селе не было. Хоронили на кладбище. Все были бессильные, вырывали яму в колено, заматывали в тряпку и прикапывали. Поминать их никто не поминает и никто не вспоминает. В голодовку тоже не поминали, то что не чем было поминать. Приезжают с других районов, но редко. Никаких памятников и крестов помершим с голоду — никто не устанавливал. Дети и внуки об этом 1932-1933 г. очень хорошо осведомлены. Кого винить в этом всём, что происходило у нас в селе, мы не знаем.